HABARLAR
НА МОЮ СУДЬБУ ПОВЛИЯЛ БАБУШКИН СУНДУЧОК С СОКРОВИЩАМИ
Издревле профессия зергера считалась прерогативой мужчин. Женщин в неё не допускали. Нынешнее время внесло свои коррективы во многие прежние представления, в том числе и в ювелирное искусство. Сейчас девушка-ювелир уже не вызывает удивления. А работают они также хорошо, как и мужчины. За примером мы обратились к женщине-ювелиру, молодому преподавателю Государственной академии художеств Туркменистана Огульгерек Мырадовой.
− Огульгерек, почему вы выбрали для себя такую профессию?
− Когда мы с сестрами, а нас было шестеро, оставались дома одни, − издалека начала свой рассказ Огульгерек, − нас как магнитом притягивал бабушкин сундучок. Вообще-то он уже был маминым, однако его по-прежнему называли бабушкиным. Если мама заставала нас за примеркой драгоценностей, она начинала ругаться: «Станете взрослыми, все украшения разделю поровну, а пока не трогайте!». Но когда еще мы будем взрослыми, а сокровища манили сейчас. И металлическая крышка открывалась как будто сама по себе. Мы вновь перебирали в руках браслеты, колье, подвески, броши. Холодок возникал внутри, и горло пересыхало от такой красоты. «Это − твое, а это – мое, − заранее делили мы мамино богатство, − нет, наоборот, это мое, а это – твое».
Шли годы, старшая сестра закончила среднюю школу, и настал момент её выбора профессии.
− Папа мечтал поступить в Ташкентский театрально-художественный институт, чтобы продолжить своё образование, но так и не успел это сделать, − печально напомнила мама. В то время у нас не было академии художеств, и чтобы художнику получить высшее образование, нужно было выезжать в Москву, Ленинград или Ташкент.
Мой папа – художник-живописец Мухаммет Языев ушел из жизни очень рано, в 36 лет. Мне тогда было всего пять лет. Старшие сестра хорошо запомнили папу, а я − лишь фрагментами и по фотографиям, да еще по маминым рассказам. В доме хранилась часть его картин, другую − большую часть − мама отдала в Музей ИЗО. Нам очень хотелось быть похожими на отца, поэтому Гульнара, так звали мою старшую сестру, подала документы в академию художеств на специальность искусствоведение.
В 2002 году, когда пришло время мне выбирать дальнейший путь в жизни, я вспомнила и папу, и бабушкин сундук с драгоценностями, поэтому без колебаний стала абитуриенткой ювелирного факультета академии художеств. В тот год был набор на 45 мест. Кстати, востребованность этой профессии в обществе возросла, и в нынешнем году отбирались абитуриенты уже на 140 мест. Были среди них и девушки.
− Существует ли разница в обучении парня и девушки?
− Во время моей учебы в академии доброжелательная атмосфера царила среди студентов всех курсов, и мы многому учились друг у друга. Уже тогда я заметила, что девушки в плане эскиза и композиции чувствуют тоньше. Узоры, созданные их руками, близки к идеалу. Вращаясь среди женщин на свадьбах, во время которых у туркменок принято наряжаться во все самое лучшее и украшать себя драгоценностями, девушки лучше улавливают конъюнктуру спроса. У парней другое преимущество: они часто создают ювелирное украшение в подарок для своей возлюбленной, желая произвести на неё неизгладимое впечатление, при этом вкладывают в свои произведения невысказанные слова любви, свое отношение к ней. Такое изделие, несущее в себе посыл пылкой любви, не может не быть прекрасным.
− Туркменские ювелирные украшения производят большое впечатление на наших женщин, а как к ним относятся иностранки?
− Я расскажу вам случай, который произошел со мной в Китае, куда меня делегировали в числе трех ювелиров на книжную ярмарку. У нашего павильона надолго задержалась супруга Посла Казахстана. Она неотрывно любовалась моим колье «Танцующие павлины». Выполненное из серебра с фрагментарной позолотой, местами украшенное филигранью и малахитом, это колье так ей понравилось, что она уточнила, можно ли купить его. Я ответила отрицательно. А уже на закрытии выставки в наш павильон заглянули Посол Туркменистана в Пекине с Послом Казахстана и в качестве акта доброжелательных отношений между нашими государствами попросили меня продать это украшение. Устоять перед такой миролюбивой политикой я была не в силах.
«Моя жена буквально «заболела» вашим изделием, − восторгался моей работой и своей покупкой Посол. − Скоро у неё будет день рождения, и это колье станет лучшим подарком от меня за долгие годы».
От таких слов я почувствовала гордость за всех ювелиров Туркменистана.
И еще один случай, произошедший в Пекине, произвел на меня неизгладимое впечатление. Узнав об присутствии на выставке туркменской делегации, пообщаться с историческими соотечественниками пришла группа туркмен-салыров, многие века проживающих в Китае. Как ни странно, они никогда не были на Родине, но сохранили наши обычаи: говорят по-туркменски, носят головные уборы – дассар, как было принято в Серахсе, готовят национальные блюда, совершают те же обряды. Наша встреча была очень приятной и трогательной.
− Что вы можете сказать о своих учениках как преподаватель?
− Все мои студенты – талантливы. Работа над ювелирным изделием требует кропотливого труда и сердца, она не для ленивых, а для тех, у кого огонь внутри, богатая фантазия и желание сотворить неповторимое украшение. Я обучаю их всему тому, что сама умею, и затем отправляю в самостоятельное «плавание». Со многими из них у меня сохраняются доверительные отношения и после обучения в академии. К примеру, на туркменабадском ювелирном заводе «Туркменалтын» трудится моя ученица Овадан Таганова, преподает в школе искусств Абаданского этрапа г. Ашхабада Арзыгуль Готдаева, в школе искусств в Туркменбаши − Говхер Сеитджанова. Я сообщаю им о подготовке очередной выставки ювелирного искусства, и они с радостью принимают в ней участие.
− Я поздравляю вас с наступающим Новым годом! Желаю больших творческих успехов в создании красоты, которая делает наших соотечественниц еще прекраснее.
− Большое спасибо за добрые слова и интерес к нашему трудоемкому, но самому прекрасному искусству, к которому неравнодушны все туркменские женщины, включая девочек.